Святой Патрикий
Святой Патрикий жил в I веке и был епископом города Пруссы в Вифинии (Малая Азия). Он открыто и смело проповедовал учение Христа Спасителя и обличал заблуждения язычников. За это был взят вместе с тремя пресвитерами Акакием, Менандром и Полиеном и приведен на допрос к правителю города Юлию. В то время Юлий уезжал лечиться на горячие источники, он приказал вести за собой и христианского епископа с его пресвитерами, заключенными в железные оковы. Омывшись в теплых источниках, Юлий принес жертву своим богам и, призвав святого Патрикия и других узников, предложил им принести жертву языческим богам, угрожая в случае отказа истязаниями...
Святой Патрикий жил в I веке и был епископом города Пруссы в Вифинии (Малая Азия). Он открыто и смело проповедовал учение Христа Спасителя и обличал заблуждения язычников. За это был взят вместе с тремя пресвитерами Акакием, Менандром и Полиеном и приведен на допрос к правителю города Юлию. В то время Юлий уезжал лечиться на горячие источники, он приказал вести за собой и христианского епископа с его пресвитерами, заключенными в железные оковы. Омывшись в теплых источниках, Юлий принес жертву своим богам и, призвав святого Патрикия и других узников, предложил им принести жертву языческим богам, угрожая в случае отказа истязаниями.
Святой Патрикий на это отвечал: «Я христианин и поклоняюсь Единому Истинному Богу, Иисусу Христу, Который создал небо и землю и эти теплые источники на пользу всем людям». По повелению Юлия святого бросили в горячий источник, с твердой верой мученик молился о помощи: «Господи, Иисусе Христе, помоги мне, рабу Твоему», – и остался невредим.
В бессильной ярости Юлий приказал отсечь головы святителю Патрикию и трем его пресвитерам.
Кончина мучеников последовала около 100 года по Рождестве Христовом.
Подробнее...
Преподобный Корнилий Комельский
Преподобный Корнилий Комельский происходил из боярского рода Крюковых. Его брат Лукиан служил при московском великокняжеском дворе. Когда Лукиан, достигнув преклонных лет, решил удалиться в монастырь преподобного Кирилла Белозерского, за ним последовал и Корнилий, с раннего возраста стремившийся к отшельнической жизни. Приняв пострижение, юный Корнилий начал свои иноческие подвиги с тяжелого послушания – в хлебне, носил тяжелые вериги, а в редкие часы отдыха занимался списыванием церковных книг. Позднее из любви к уединению преподобный Корнилий оставил Белозерскую обитель, посетил Ростов...
Преподобный Корнилий Комельский происходил из боярского рода Крюковых. Его брат Лукиан служил при московском великокняжеском дворе. Когда Лукиан, достигнув преклонных лет, решил удалиться в монастырь преподобного Кирилла Белозерского, за ним последовал и Корнилий, с раннего возраста стремившийся к отшельнической жизни. Приняв пострижение, юный Корнилий начал свои иноческие подвиги с тяжелого послушания – в хлебне, носил тяжелые вериги, а в редкие часы отдыха занимался списыванием церковных книг. Позднее из любви к уединению преподобный Корнилий оставил Белозерскую обитель, посетил Ростов. В Новгороде святитель Геннадий (память 4 декабря) пытался удержать его при себе, но подвижник поселился в пустынном месте недалеко от Новгорода. Когда и здесь его стали посещать люди, стремившиеся к иноческому житию, он перешел в Тверскую Савватиеву пустынь, а позже, в 1497 году, поселился в Комельском лесу, неподалеку от Вологды, где устроил себе келлию. К месту подвигов преподобного Корнилия стали собираться иноки, и он в 1501 году построил на этом месте деревянный храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы. В том же году митрополит Симон посвятил преподобного Корнилия в сан иеромонаха. В 1512 году, когда число братии возросло, преподобный построил каменный храм и написал для братии Устав, составленный на основе Уставов преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского. Это был третий Устав, написанный русским святым для монашествующих. Преподобный Корнилий Комельский отличался щедростью к бедным, во время голода им был устроен приют для детей на монастырском дворе. За любовь к бедным и сиротам преподобный Корнилий много раз удостаивался благодатного видения преподобного Антония Великого (память 17 января), к которому питал особое благоговение и воздвиг в честь великого подвижника храм в своей обители. Строгость жизни святого возбудила ропот некоторых из братии, и преподобный Корнилий вынужден был оставить обитель и поселиться на Сурском озере, в 70 верстах от своего монастыря. Некоторое время он подвизался и в Троице-Сергиевой Лавре. По ходатайству иноков Корнилиевой обители великий князь Василий Иванович убеждал преподобного вернуться в свою обитель. Подвижник повиновался и, возвратившись в свой монастырь, передал настоятельство своему ученику Лаврентию и затворился в своей келлии.
Во время нападения татар на Вологодскую землю преподобный Корнилий, оберегая братию, вместе с ними удалился в Белозерскии край. Скончался преподобный в возрасте 82 лет 19 мая 1537 года. Многие ученики преподобного Корнилия также прославились святостью жизни: преподобные Геннадий Любимоградский (память 23 января), Кирилл Новоезерский (память 4 февраля), Иродион Илозерский (память 28 сентября), Адриан Пошехонский (память 5 марта), Лаврентий и Кассиан Комельские (память 16 мая).
Общецерковное празднование преподобному Корнилию (19 мая) установлено 25 января 1600 года патриархом Иовом и собором епископов. Житие преподобного составлено учеником его Нафанаилом в 1589 году. Имеются служба и похвала святому, сохранился Устав, написанный преподобным Корнилием.
Подробнее...
Благоверный великий князь Димитрий Донской
Св. Димитрий Донской родился в 1350 году, воспитывался под руководством святителя Алексия Московского. Христианское благочестие святого князя Димитрия сочеталось с его талантом выдающегося государственного деятеля. Он посвятил себя делу объединения русских земель и освобождению Руси от татаро-монгольского ига.
Собирая силы для решающего сражения с полчищами Мамая, св. Димитрий просил благословения у преподобного Сергия Радонежского. Старец воодушевил князя, направил ему в помощь монахов-схимников Александра (Пересвета) и Анд...
Св. Димитрий Донской родился в 1350 году, воспитывался под руководством святителя Алексия Московского. Христианское благочестие святого князя Димитрия сочеталось с его талантом выдающегося государственного деятеля. Он посвятил себя делу объединения русских земель и освобождению Руси от татаро-монгольского ига.
Собирая силы для решающего сражения с полчищами Мамая, св. Димитрий просил благословения у преподобного Сергия Радонежского. Старец воодушевил князя, направил ему в помощь монахов-схимников Александра (Пересвета) и Андрея (Ослябю). За победу на Куликовом поле (между реками Доном и Непрядвой) в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы князь Димитрий стал именоваться Донским. Он устроил Успенский монастырь на реке Дубенке и создал храм Рождества Пресвятой Богородицы на могилах павших воинов. Святой Димитрий преставился ко Господу 19 мая 1389 года, был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
Подробнее...
Преподобная (благоверная княгиня) Евфросиния Московская
Имя преподобной Евфросинии в миру — Евдокия («Благоволение»). Она была дочерью Суздальского князя Димитрия Константиновича и его супруги Анны. По благословению святителя Алексия митрополита Московского 18 января 1366 г. совершилось бракосочетание Евдокии с великим князем Московским Димитрием Ивановичем. Свадьбу торжественно отпраздновали по обычаям тех лет в Коломне. Этот брак имел большое значение для судьбы Московского государства, скрепляя союз Московского и Суздальского княжеств. Бракосочетание юных князя и княгини «преисполнило радостию сердца русских», как говорит летописец...
Имя преподобной Евфросинии в миру — Евдокия («Благоволение»). Она была дочерью Суздальского князя Димитрия Константиновича и его супруги Анны. По благословению святителя Алексия митрополита Московского 18 января 1366 г. совершилось бракосочетание Евдокии с великим князем Московским Димитрием Ивановичем. Свадьбу торжественно отпраздновали по обычаям тех лет в Коломне. Этот брак имел большое значение для судьбы Московского государства, скрепляя союз Московского и Суздальского княжеств. Бракосочетание юных князя и княгини «преисполнило радостию сердца русских», как говорит летописец.
В трудное время был заключен этот брак. Заканчивался сорокалетний период относительного спокойствия на Руси: наступало время практически не прекращающихся войн с многочисленными врагами — внешними и внутренними. Кроме постоянного противостояния внешним врагам — Орде и Литве, продолжалось кровавое соперничество русских княжеств.
Кроме того, почти в самый год бракосочетания князя Димитрия с Евдокией свирепствовала в Москве «моровая язва», народ умирал тысячами, по московским улицам слышан был плач и причитания осиротелых людей. К этой беде присоединилась еще одна — страшный пожар в Москве. Море огня охватило улицы города, безжалостно пожирая деревянные постройки. Горели дома, имущество, скот, гибли люди.
Стон и плач народа достигал княжеского терема, оставляя свой след в сердце юной княгини — и вот тогда-то явила себя Евдокия матерью и
покровительницей обездоленных погорельцев, вдов и сирот.
Едва Москва восстановилась из пепла, как в 1368 г. литовский князь Ольгерд осадил Кремль, в котором затворились великий князь с княгиней, митрополит Алексий и бояре. И снова горела Москва, опять слышались стоны и крики московских жителей, побиваемых литовцами. Вся Московская земля была опустошена.
Юная княгиня непрестанно молилась о родной земле, всеми силами старалась облегчить положение страждущих. Не прошло и пяти лет замужества, как князю Димитрию было необходимо ехать в Орду в связи со спором о великом княжении с Тверским князем Михаилом Александровичем (1399 г.). Первосвятитель Русской Церкви митрополит Алексий не только благословил князя на эту поездку — восьмидесятилетний старец сам сопровождал его до Коломны. В отсутствии супруга Евдокия со всем народом молилась о благополучном возвращении князя. По молитвам святителя Алексия и преподобного Сергия князь Димитрий Иванович вернулся из Орды в Москву с ярлыком на великое княжение.
Вся жизнь великокняжеской четы прошла под духовным руководством и благословением великих святых земли Русской — святителя Алексия и преподобного Сергия, а также ученика преподобного — святого Феодора, игумена Московского Симонова монастыря (впоследствии архиепископа Ростовского), который был духовником Евдокии. Преподобный Сергий крестил самого Димитрия и двух его детей, в том числе и первенца Василия (у великокняжеской четы родилось 5 сыновей и 3 дочери). Это был поистине благословенный христианский брак. Автор «Слова о житии...» князя Димитрия находит удивительные и точные слова для описания совместной жизни великокняжеской четы: «Еще и мудрый сказал, что любящего душа в теле любимого. И я не стыжусь говорить, что двое таких носят в двух телах единую душу и одна у обоих добродетельная жизнь, на будущую славу взирают, возводя очи к небу. Так же и Димитрий имел жену, и жили они в целомудрии. Как и железо в огне раскаляется и водой закаляется, чтобы было острым, так и они огнем Божественного Духа распалялись и слезами покаяния очищались.
И вот пришел 1380 год — новая разлука с мужем, снова скорбь и молитвы о спасении Отчизны. Утешала надежда на победу, предсказанную преподобным Сергием. Княгиня по праву разделила с великим князем подвиг борьбы за освобождение Руси от монголо-татарского ига, — горячими молитвами и делами любви. В память победы на Куликовом поле Евдокия построила внутри Московского Кремля храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Храм был расписан великими иконописцами Древней Руси Феофаном Греком и Симеоном Черным.
Нашествие татарского хана Тохтамыша в 1382 г. стало новым страшным испытанием для Москвы и всей Русской земли. Димитрий Иванович уехал собирать войско сначала в Переславль, а затем в Кострому, оставив в Москве великую княгиню. Из-за опасности взятия Москвы великая княгиня с детьми и митрополит Киприан с трудом сумели выйти за городские стены, после чего Евдокия направилась вслед за князем. На пути она едва на попала в плен. Через три дня осады войска Тохтамыша взяли Москву и сожгли город, после чего обратили в пепелище большую часть русских земель. По преданию, Димитрий Иванович плакал на развалинах Москвы и похоронил убитых на собственные деньги.
В 1383 г. Димитрий Иванович должен был явиться к Тохтамышу, чтобы отстоять у хана права на великое княжение. Из-за крайнего озлобления Тохтамыша решили послать в Орду старшего сына великого князя — Василия, которому было около 13 лет. Евдокия отпустила сына и тем самым обрекла себя на двухлетнее страдание — сын был задержан в Орде как заложник. Тохтамыш кроме дани потребовал за Василия выкуп 8 тысяч рублей. Сумма по тем временам была огромная и разоренное Московское княжество не могло выплатить всю сумму. Поэтому Василию пришлось жить в плену у хана два долгих года, после чего ему удалось бежать. 19 мая 1389 г. великий князь Димитрий Иванович скончался на сороковом году жизни. По свидетельству современников этот день был днем печали и слез для многих русских людей. Летописец записал «Плач великой княгини по умершем муже» — одно из вдохновеннейших поэтических творений Древней Руси. Погребли великого князя в Архангельском соборе Московского Кремля.
Димитрий Иванович передал престол своему сыну Василию, завещав, чтобы соправительницей ему была мать. Великая княгиня воздержалась от непосредственного участия в государственных делах. Еще при жизни супруга она жила истинно по-христиански, а после кончины его повела строго монашескую подвижническую жизнь, одела власяницу, носила под роскошной великокняжеской одеждой тяжелые вериги. Даже перед близкими своими не желала она открывать свои подвиги; устраивала в великокняжеском тереме званые обеды, но сама не прикасалась к явствам, вкушая постную пищу.
Людская злоба и клевета не обошли ее. По Москве стали ходить нелепые слухи, затрагивающие честь вдовы — княгини. Слухи эти доходили до сыновей. Княжичи, хоть и любили мать и не верили клевете, все же не могли не смущаться. Один из них, Юрий, обратился к матери с вопросом о наветах, порочащих ее. Тогда княгиня собрала всех сыновей своих и сняла часть великокняжеских одежд — дети увидели, что подвижница так исхудала от поста и подвигов, что тело ее иссохло и почернело и «плоть прилипла к костям». Юрий с другими братьями просили прощения у матери и хотели отомстить за клевету. Но мать запретила им и думать о мести. Она сказала, что с радостью претерпела бы унижение и людское злословие ради Христа, но увидев смущение детей, решилась открыть им свою тайну.
Каждый день Евдокию можно было встретить то в одном из храмов, то в монастыре. Поминая своего покойного супруга, она постоянно делала вклады в монастыри, одаривала бедных деньгами и одеждой. Сыновья великой княгини повзрослели, она стала думать о монастыре, в котором могла бы всецело посвятить себя Богу. В сердце Москвы — в Кремле — устраивает она новый женский монастырь (в то время в Москве были два женских монастыря — Алексеевский и Рождественский) в честь Вознесения. Выбрали место у Флоровских ворот. Отсюда она провожала, здесь встречала своего супруга, возвращавшегося с Куликова поля. Поблизости от ворот находился великокняжеский терем, сожженный во время нашествия Тохтамыша. На этом место бывшего княжеского жилища воздвигла великая княгиня монашеские кельи. Одновременно она строила несколько храмов и монастырей в Переславле-Залесском.
С именем великой княгини Евдокии связано одно из самых значительных событий духовной истории России. Совершилось оно во время нашествия Тамерлана в 1395 г. Весть о том, что полчища грозного полководца подошли к границам Руси, привели в ужас весь народ. Великий князь Василий, благодаря влиянию матери, проявил твердость духа, собрал войско и вышел навстречу врагу. Но что могла сделать эта малая дружина перед полчищами непобедимого завоевателя, утверждавшего, что вся вселенная недостойна иметь двух правителей?
Народ, подкрепляемый верой в заступничество Божие, вместе со своей княгиней молился Богу. Евдокия совершала сугубые молитвы об избавлении Руси от гибели. Молитва праведницы была услышана Богом. По совету матери Василий Димитриевич повелел принести чудотворную Владимирскую икону Божией Матери из Владимира в Москву. 26 августа 1395 г. великая княгиня Евдокия с сыновьями, митрополитом, духовенством, боярами, с множеством собравшихся жителей Москвы встретили икону Богоматери на Кучковом поле.
В тот самый день и час Тамерлан в сонном видении увидел «Светозарную Жену», окруженную сиянием и множеством «молнеиносных воинов», грозно устремившихся вперед. По совету своих наставников Тамерлан отдал приказ войскам повернуть от границ Руси.
В 1407 г., после видения архангела Михаила, предвозвестившего ей скорую кончину, княгиня Евдокии решила принять монашество, к которому стремилась всю свою жизнь. По ее желанию был написан образ архангела Михаила и помещен в кремлевском храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
Сказание говорит, что вступление великой княгини на монашеский путь было ознаменовано Божиим благословением и чудом. Одному нищему слепцу великая княгиня явилась во сне в канун своего пострига и обещала исцелить его от слепоты. И вот, когда Евдокия шла в обитель на «иноческий подвиг», слепец-нищий обратился к ней с мольбой: «Боголюбивая госпожа великая княгиня, питательница нищих! Ты всегда довольствовала нас пищею и одеждою, и никогда не отказывала нам в просьбах наших! Не презри и моей просьбы, исцели меня от многолетней слепоты, как сама обещала, явившись мне в сию ночь. Ты сказала мне: завтра дам тебе прозрение; ныне настало для тебя время обещания».
Великая княгиня, будто не замечая слепца и не слыша его мольбу, шла далее и как бы случайно опустила на слепца рукав рубашки. Тот с благоговением и верою отер этим рукавом свои глаза. На виду у всех совершилось чудо: слепой прозрел! Народ прославил вместе с прозревшим угодницу Божию. По сказанию, в день пострига великой княгини исцелились от различных болезней 30 человек. Постриг совершился 17 мая 1407 г. в деревянной церкви Вознесения. Великая княгиня получила в постриге имя Евфросинии («радость»).
А через три дня, 20 мая, произошла закладка новой каменной церкви в честь Вознесения Христова. В этом храме великая княгиня определила и место своего упокоения. Но ей не довелось увидеть завершение строительства. 7 июля 1407 года она скончалась на 54-м году жизни. Погребали святую Евфросинию при большом стечении народа в указанном ею месте строившегося храма, где и почивала она до 1929 г., совершая многочисленные исцеления и даруя благодатную помощь всем, с верою приходящим к ее многоцелебным мощам.
И после кончины, как повествует сказание, преподобная Евфросиния была «удостоена прославления». Не раз отмечено, как у гроба ее сами собой зажигались свечи.
По кончине преподобной постройку храма продолжила великая княгиня Софья Витовтовна, супруга великого князя Василия Димитриевича. Большой пожар не позволил окончить сооружение храма, так что он стоял недостроенным почти 50 лет и, наконец, супруга великого князя Василия Темного — Мария Ярославна — дала обет завершить постройку. В 1467 г. храм был торжественно освящен.
Вознесенский храм стал усыпальницей великих княгинь и цариц Российского государства. Над местами их погребения воздвигались надгробья. Здесь были погребены Софья Палеолог (1503 г.) — вторая жена Иоанна III, Елена Глинская (1533 г.) — мать Иоанна IV Грозного, Ирина Годунова (1603 г.) — супруга царя Феодора Иоанновича, Наталия Кирилловна (1694 г.) — мать Петра I и другие. Последней упокоена здесь царевна и великая княгиня Наталия Алексеевна (1728 г.), внучка Петра I, дочь царевича Алексея Петровича. К началу XX века в храме стояло 35 гробниц.
Мощи основательницы монастыря почивали под спудом за правым столпом собора, у южной стены. В 1822 г. над мощами была устроена посеребренная рака с сенью.
7 июля 1907 г. в Кремле праздновали 500-летие со дня кончины преподобной Евфросинии. Этот праздник оживил в памяти верующих образ молитвенницы за Русскую землю.
Накануне, после Литургии крестным ходом с преднесением иконы Вознесения направились из Вознесенского монастыря в Архангельский собор для возложения иконы на гроб Димитрия Донского. Вечером в обители было всенощное бдение, во время которого все молящиеся стояли с зажженными свечами. Утром Божественную Литургию служил Московский митрополит Владимир (Богоявленский (1918 г.). По окончании ее присутствующим раздавали юбилейные медали, образки и листки с жизнеописанием преподобной. Многие московские храмы отметили 500-летие торжественными службами.
В 1922 г. раку и сень над мощами изъяли с целью извлечения из нее драгоценных металлов. Мощи преподобной Евфросинии остались в каменной гробнице под полом собора.
В 1929 г. по решению правительства началось уничтожение построек Вознесенского монастыря. Сотрудники музея пытались спасти некрополь. Для его размещения выбрали подвал Судной палаты Архангельского собора. Белокаменная гробница преподобной Евфросинии оказалась поврежденной и вынуть ее целиком из земли не смогли. Мощи преподобной были спасены от уничтожения, но выделить их сегодня вряд ли возможно, т.к. они находятся вместе с другими останками из захоронений в двух белокаменных гробницах XV века.
При вскрытии захоронений среди останков преподобной Евфросинии кроме небольших частичек ткани от савана нашли обрывки ее кожаного монашеского пояса с тиснеными изображениями двунадесятых праздников и подписями к ним. Эти святыни вместе с находившимися в гробах сосудами для елея хранятся в фондах музеев Кремля. Обломки каменной гробницы преподобной находятся до сего дня в том же подвале.
Так Архангельский собор Кремля стал общей семейной усыпальницей великокняжеских и царских семей Российского государства.
Преподобная Евфросиния, великая княгиня Московская, соединила подвиг гражданского служения своему народу и родной земле с монашеским подвигом, восстанавливая царское достоинство человека. Недаром изображают ее в древнерусских лицевых рукописях с царской короной. Она становится пятой из святых жен Руси с именем Евфросиния: «Радость». Ибо ее жизнь явилась великой радостью для всей земли Русской.
Подробнее...
Преподобный Корнилий Палеостровский, Олонецкий
Преподобный Корнилий Палеостровский, Олонецкий, родился в Пскове, был основателем иноческого жития на острове Палий Онежского озера в конце ХIV века. Несмотря на уединенность острова, к нему вскоре собрались братия, для которых он построил церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы и трапезный храм в честь святого пророка Илии. Последние годы жизни преподобный проводил в пещере, в полуверсте от обители, пребывая в постоянной молитве. Свой подвиг подвижник усугублял ношением тяжелых вериг. Блаженное преставление преподобного совершилось около 1420 года, мощи его были перенесены в храм обители его учеником, преподобным Авраамием Палеостровским (память 21 августа), который также прославился подвижнической жизнью и был позже погребен рядом со своим духовным наставником в Палеостровской обители.
Преподобный Корнилий Палеостровский, Олонецкий, родился в Пскове, был основателем иноческого жития на острове Палий Онежского озера в конце ХIV века. Несмотря на уединенность острова, к нему вскоре собрались братия, для которых он построил церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы и трапезный храм в честь святого пророка Илии. Последние годы жизни преподобный проводил в пещере, в полуверсте от обители, пребывая в постоянной молитве. Свой подвиг подвижник усугублял ношением тяжелых вериг. Блаженное преставление преподобного совершилось около 1420 года, мощи его были перенесены в храм обители его учеником, преподобным Авраамием Палеостровским (память 21 августа), который также прославился подвижнической жизнью и был позже погребен рядом со своим духовным наставником в Палеостровской обители.
Подробнее...
Преподобный Сергий Шухтомский
Преподобный Сергий Шухтомский (в миру Стефан) был схимонахом Шухтомского (Шухтовского) монастыря, расположенного в селе Шухтоме (Шухтове) в 50 километрах от города Череповца. Святые мощи его были погребены под спудом монастырской церкви, ставшей после упразднения монастыря приходским Покровским храмом. Сведения о благочестивой и подвижнической жизни преподобного Сергия приведены в пространной надписи на его гробнице. В ней говорится, что 19 мая 1609 года, в день памяти священномученика Патрикия, епископа Прусского, преставился раб Божий, инок и схимник Сергий, в царствование великого князя Василия Иоанновича Шуйского и при Святейшем Патриархе Ермогене...
Преподобный Сергий Шухтомский (в миру Стефан) был схимонахом Шухтомского (Шухтовского) монастыря, расположенного в селе Шухтоме (Шухтове) в 50 километрах от города Череповца. Святые мощи его были погребены под спудом монастырской церкви, ставшей после упразднения монастыря приходским Покровским храмом. Сведения о благочестивой и подвижнической жизни преподобного Сергия приведены в пространной надписи на его гробнице. В ней говорится, что 19 мая 1609 года, в день памяти священномученика Патрикия, епископа Прусского, преставился раб Божий, инок и схимник Сергий, в царствование великого князя Василия Иоанновича Шуйского и при Святейшем Патриархе Ермогене. «Погребено же бысть его трудолюбивое тело в часовне у церкви Живоначальныя Троицы и Покрова Пресвятой Богородицы, что в Шухтове, во области града Белоозера».
Далее надпись сообщает о том, что святой угодник родился и воспитывался в Казани и, подобно святому Сергию Радонежскому, в младенчестве вместо материнского молока питался «ячменным и неквасным суслом». С возрастом он стал принимать в пищу только сухой хлеб и немного воды, да и то лишь два раза в неделю. От юности он глубоко почитал иноческий чин, но себя самого считал недостойным его и свою жизнь проводил в странничестве. Оставив Казань, преподобный Сергий отправился в паломничество в Палестину, Константинополь и Грецию, поклоняясь святым местам и обучаясь монашеской жизни. Затем, как сообщает надпись, «непострижен из Палестины прииде в Великий Новград в соборную церковь Софии Премудрости Божией; из Новаграда пойде в Соловецкую обитель преподобных отец Зосимы и Савватия».
В 1603 году святой угодник Божий пришел в Вологодский край, где принял постриг от настоятеля Череповецкого Воскресенского монастыря архимандрита Исаии, который, будучи иконописцем, написал впоследствии образ своего святого постриженника. Приняв постриг, преподобный возложил на себя строгий подвиг, пребывая день и ночь без сна в посте и коленопреклоненных молитвах; у него даже не было постели; лишь иногда он немного спал, стоя на локтях и коленях.
Преподобный Сергий преставился в возрасте 50 (или 75) лет. Еще при жизни он был прославлен от Господа многочисленными чудотворениями и удостоен дара пророчества. О внешнем облике святого схимника в надгробной надписи сказано, что он был невысокого роста, у него было бледное округлое лицо, черные кудрявые волосы, не было бороды, а одевался подвижник в черную рясу и длинную мантию. Преподобному Сергию издавна составлен тропарь и кондак.
Подробнее...
Святой мученик Калуф Египтянин
Святой мученик Калуф Египтянин жил в III веке, происходил из города Фивы. За исповедание веры Христовой был схвачен и приведен к правителю города. По его приказу святого повесили вниз головой с тяжелым камнем на шее и жестоко избили. Страдалец неустанно повторял: «Я все терплю ради надежды на блаженство в будущей жизни». Потом его отвязали и стали принуждать принести жертву идолам, но святой не согласился. Наконец, он был брошен в огонь и там принял мученическую кончину. Это произошло в 303 году. Пострадал святой мученик Калуф в гонение императора Максимиана Геркула, соправителя Диоклитиана (284–305).
Святой мученик Калуф Египтянин жил в III веке, происходил из города Фивы. За исповедание веры Христовой был схвачен и приведен к правителю города. По его приказу святого повесили вниз головой с тяжелым камнем на шее и жестоко избили. Страдалец неустанно повторял: «Я все терплю ради надежды на блаженство в будущей жизни». Потом его отвязали и стали принуждать принести жертву идолам, но святой не согласился. Наконец, он был брошен в огонь и там принял мученическую кончину. Это произошло в 303 году. Пострадал святой мученик Калуф в гонение императора Максимиана Геркула, соправителя Диоклитиана (284–305).
Подробнее...
Преподобный Иоанн, епископ Готфский
Преподобный Иоанн, епископ Готфский, жил в VIII веке. Будущий святитель родился по усердной молитве своих родителей и с юности подвизался в иночестве. Преподобный совершил путешествие в Иерусалим и в продолжение трех лет обошел все святые места, а затем возвратился на родину. В то время император Константин Копроним иконоборец (741–775) изгнал Готфского епископа, и готфские христиане стали усердно просить святого Иоанна быть их епископом. Святой Иоанн отправился в Иверию (Грузию), сохранившуюся от распространения иконоборческой ереси, где был хиротонисан...
Преподобный Иоанн, епископ Готфский, жил в VIII веке. Будущий святитель родился по усердной молитве своих родителей и с юности подвизался в иночестве. Преподобный совершил путешествие в Иерусалим и в продолжение трех лет обошел все святые места, а затем возвратился на родину. В то время император Константин Копроним иконоборец (741–775) изгнал Готфского епископа, и готфские христиане стали усердно просить святого Иоанна быть их епископом. Святой Иоанн отправился в Иверию (Грузию), сохранившуюся от распространения иконоборческой ереси, где был хиротонисан. По возвращении к готфам он был принужден вскоре покинуть их и, скрываясь от преследования хазаров, удалился в Амастриду, где прожил 4 года. Услыхав о смерти кагана, святитель сказал: «Через 40 дней я пойду судиться с ним перед Христом Спасителем». Действительно, через 40 дней святитель скончался, это произошло в то время, когда он обращался с поучением к народу, в 790 году. Тело святителя было перенесено в монастырь Парфенит, расположенный в Крыму у подошвы горы Аю-Даг, где прежде жил святитель у построенного им большого храма во имя святых апостолов Петра и Павла. Память святителя Иоанна, епископа Готфского, празднуется также 26 июня.
Подробнее...
Священномученики Онуфрий (Гагалюк), архиепископ Курский, Антоний (Панкеев), епископ Белгородский, Виктор (Каракулин), Ипполит (Красновский), Митрофан (Вильгельмский), Александр (Ерошов), Михаил (Дейнека), Матфий (Вознесенский), Николай (Садовский), Василий
Священномученик Онуфрий родился 2 апреля 1889 года в селе Посад-Ополе Ново-Александрийского уезда Люблинской губернии и в крещении наречен был Антонием. Его отец, Максим Гагалюк, по происхождению был малороссом, из крестьян Подольской губернии. Много лет он прослужил ефрейтором крепостной артиллерии в гарнизонах, расположенных в различных городах Польши. По окончании службы он устроился лесником в казенное лесничество Люблинской губернии и теперь, обустраивая свою жизнь, женился на девушке из бедной семьи поляков-католиков Екатерине...
Священномученик Онуфрий родился 2 апреля 1889 года в селе Посад-Ополе Ново-Александрийского уезда Люблинской губернии и в крещении наречен был Антонием. Его отец, Максим Гагалюк, по происхождению был малороссом, из крестьян Подольской губернии. Много лет он прослужил ефрейтором крепостной артиллерии в гарнизонах, расположенных в различных городах Польши. По окончании службы он устроился лесником в казенное лесничество Люблинской губернии и теперь, обустраивая свою жизнь, женился на девушке из бедной семьи поляков-католиков Екатерине. У них родилось шестеро детей: три мальчика и три девочки. Дом лесника стоял в семи верстах от ближайшей деревни и в тридцати семи верстах от ближайшего города Ново-Александрии. Местоположение дома обусловило и образ жизни семьи: общаться дети могли только друг с другом.
Когда Антонию было пять лет, с его отцом случилось несчастье. Совершая зимой обход леса, он застал четырех мужиков, без разрешения рубивших казенный лес. Застигнутые на месте преступления, они стали просить Максима не записывать их имен для последующего наложения штрафа, но он отклонил их просьбу, и тогда мужики набросились на лесника и стали его избивать. Обладая большой физической силой, Максим сколько мог отбивался от них и в конце концов обратил их в бегство, правда, сам был ранен в руку и в голову – как-никак порубщики имели при себе топоры. С большим трудом Максим добрался до дома, где жена, омыв раны, уложила его в постель. В ту же ночь мужики-порубщики подожгли их дом. Максим лежал в это время в комнате, освещенной ярко горевшей лампой, отчего пожар был замечен не сразу, а уже тогда, когда огонь стал пробиваться в комнату. Екатерина бросилась спасать детей, но так как наружная дверь уже была объята пламенем, она, выбив оконную раму, стала бросать их на снег, предварительно закутывая в одеяла. Отец с матерью, выбравшись из горящего дома через окно, сами остались живы, но никаких вещей спасти не удалось. Вскоре из соседней деревни прибыли на подводах крестьяне: Максима отвезли в город в больницу, а Екатерину с детьми приютили в деревне.
Здесь произошло событие, которое весьма поразило Екатерину. «После того как меня с детьми привезли с пожарища в деревню и устроили в хате, я, глядя на моих малых детей, – рассказывала она впоследствии, – оплакивала их и мою горькую судьбу. Дети окружили меня и стали утешать. И вот, сын мой Антон, пяти лет, взобравшись ко мне на колени и обняв за шею, сказал мне: «Мама! Ты не плачь, когда я буду епископом – то возьму тебя к себе!» Я была так поражена этими словами, ибо не поняла их значения, и даже испугалась, что переспросила Антошу: «Что ты сказал? Кто такой епископ? Где ты слышал такое слово?» Но он мне только повторил уверенно и серьезно: «Мама, я буду епископом, я сам это знаю».
Отец Антония, Максим, скончался в больнице, и осиротевший мальчик был принят по просьбе матери в приют в городе Люблине. В приюте мальчик хорошо учился и, окончив церковноприходскую школу, был отправлен на средства приюта в город Холм в духовное училище, которое окончил с отличием, и был принят в Холмскую Духовную семинарию.
Он учился в семинарии в то время, когда Холмский край стал краем смут и раздоров – революционных, прокатившихся тогда по стране, национальных, так как в этом крае жили русские, поляки и евреи, и религиозных, и поэтому православные оказались вынуждены защищать свою веру.
Здесь, на границе столкновения православия, иноверия и инославия, будущий епископ увидел воочию, какая жестокая, поистине беспощадная ведется борьба против истинной веры, причем «церквами», которые называют себя христианскими. Здесь юный Антоний на практике столкнулся с католицизмом, с его стремлением подчинить все и вся своему влиянию и власти. Это был не победивший католицизм, успокоившийся и правящий, благоденствующий в своих границах, а католицизм воинствующий. Тут, на поле духовной брани, на границе соприкосновения католицизма и православия, было видно отчетливо, с какой ожесточенностью, хитростью и лукавством католицизм воюет против Православной Церкви. Практическое столкновение с католической идеологией дало Антонию наглядное представление о происхождении и методах действия сект и помогло впоследствии увидеть опасность в расколах ХХ века.
Учась в семинарии, Антоний сначала мечтал стать врачом, затем учителем. Но в последнем классе семинарии, перед самым ее окончанием, с ним случилось событие, указавшее ему путь служения Богу и Его Святой Церкви. За месяц до выпускных экзаменов Антоний заболел воспалением легких и был помещен в семинарскую больницу. Состояние здоровья его было тяжелым, так что боялись за его жизнь, и в семинарской церкви постоянно служились молебны о его исцелении. Впоследствии Антоний рассказывал своей матери: «Я находился в забытьи; или наяву, или во сне (хорошо не помню) передо мной появился чудесный старец, обросший большой бородой до ступней ног и седыми длинными волосами, закрывавшими голое тело его до пят. Старик этот ласково на меня посмотрел и сказал: «Обещай послужить Церкви Христовой и Господу Богу и будешь здоров». Слова эти посеяли во мне страх, и я воскликнул: «Обещаю!» Старец удалился. Я заснул и с того времени начал поправляться. Когда потом я стал осматривать иконы с изображениями великих православных святых, в изображении святого Онуфрия Великого заметил я черты явившегося мне старца».
Еще не вполне оправившись от болезни, Антоний приступил к сдаче экзаменов и выдержал их, окончив семинарию по второму разряду. Это обстоятельство сильно его опечалило, так как при поступлении в Духовную академию теперь необходимо было держать конкурсный экзамен, к которому, следовательно, нужно было готовиться, что при его слабости от перенесенной болезни представлялось ему затруднительным, и появились мысли поступать не в академию, а в университет. Антоний пошел посоветоваться об этом с тогдашним ректором семинарии епископом Дионисием (Валединским), но тот благословил его поступать в Санкт-Петербургскую Духовную академию. В том же году, успешно выдержав экзамены, Антоний поступил в академию.
По окончании II курса Антоний был послан ректором академии в Яблочинский Онуфриевский монастырь читать лекции по богословию на курсах, организованных для группы учителей, прибывших из Галиции. Прочитав курс лекций, уже перед самым отъездом Антоний снова заболел воспалением легких. Положение его вызванными в монастырь врачами было признано почти безнадежным. Об исцелении его снова стали служиться молебны.
Он лежал в келье в забытьи, слышал пение святых молитв, и вдруг перед его глазами предстал тот же старец, который посетил его в семинарской больнице в Холме три года назад и взял с него слово, что он посвятит свою жизнь служению Богу. Это был преподобный Онуфрий Великий, небесный покровитель Яблочинского Онуфриевского монастыря. Сурово посмотрел на него святой Онуфрий и с укоризной сказал: «Ты не выполнил своего обещания, сделай это теперь, Господь благословит».
«Когда я открыл потом глаза, – рассказывал Антоний, – то увидел, что в келье служат молебен о моем выздоровлении перед чудотворным образом святого Онуфрия, который был поставлен возле моей кровати. Я прослезился от умиления и заявил присутствовавшему тут архимандриту Серафиму, что по приезде в академию приму иноческий постриг».
5 октября 1913 года в конце всенощного бдения в академическом храме Санкт-Петербургской Духовной академии ректор академии епископ Анастасий (Александров) совершил пострижение Антония в монашество с наречением ему имени в честь преподобного Онуфрия Великого. Необыкновенный постриг, не бывавший ранее в академическом храме, совершавшийся по древнему чину, привлек множество людей. В числе молящихся были архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), обер-прокурор Святейшего Синода В.К. Саблер, генералы и офицеры.
После отпуста через царские врата в мантии вышел на амвон епископ Анастасий и, заключая чин пострига особым последованием вручения новопостриженного инока старцу, архимандриту Феофану, сказал: «Се передаю ти, отче Феофане, брата сего Онуфрия от святаго Евангелия, еже есть от Христовы руки, чиста и непорочна. Ты же приими его Бога ради себе в сына духовнаго и направи его на путь спасения, и научи, яже сам твориши к пользе душевней: прежде всего страху Божию, еже любити Бога всем сердцем и всею душею, и всею крепостию и повиновение имети беспрекословное к настоятелю... и любовь нелицемерну ко всей братии, и смирение, и молчание, и терпение во всем. И какова его принимаеши от святаго Евангелия, да потщися такова же представити Христови в страшный день праведнаго Суда».
«Превыше нашей меры дело сие, владыка святый, – отвечал архимандрит Феофан, – но повелено ны есть от Спасителя нашего Иисуса Христа наипаче всего послушание имети к настоятелю, и, елика сила в Бозе, не отрицаюся. Должен есмь наипаче всего попечение имети о нем, яко же Бог настави нас, убогих, за ваших ради отеческих честных молитв».
Затем епископ Анастасий обратился с речью к новопостриженному иноку. Рассказав о пути, каким тот шел к постригу, об обетах, которые давал юноша еще на школьной скамье, о болезнях, которые пришлось ему перенести, о чудодейственном вмешательстве и исцелении по молитвам преподобного Онуфрия Великого, преосвященный ректор сказал: «Преподобный Онуфрий Великий стал для тебя теперь особенно дорогим. Ты решительно мыслил себя глубоко счастливым – быть иноком, имея своим небесным покровителем преподобного Онуфрия. Се икона его пред тобою. По милости Божией ты теперь инок Онуфрий. Прими, брате, святой образ преподобного во благословение от меня, грешного. Да укрепит тебя Господь в твоем новом послушании, а угодник Божий преподобный Онуфрий Великий да будет твоим заступником и предстателем пред Господом и водителем в предстоящих тебе трудах! Иди, брате Онуфрие, подобно апостолу Петру, «утверди братию твою» (Лк. 22, 32) Холмской Руси в православной вере, дабы красотою святой веры привлечь к правой вере и окрест живущих, родных, но иноверных братьев!»
11 октября 1913 года епископ Анастасий рукоположил инока Онуфрия во иеродиакона, а вскоре и во иеромонаха.
Иеромонах Онуфрий, учась в академии, участвовал вместе с другими студентами-священниками в миссионерских посещениях ночлежных домов, расположенных неподалеку от академии на Обводном канале. В течение нескольких вечеров студенты-иеромонахи назидали ночлежников духовной беседой и пели с ними пасхальные и другие церковные песнопения. Через несколько дней в Александро-Невской Лавре специально для обитателей ночлежек были отслужены утреня и литургия. Утреню служили студенты-иеромонахи; во время утрени происходила исповедь, в которой принимал участие и иеромонах Онуфрий. За литургией было предложено всем ночлежникам подать записки о здравии и упокоении и раздавались просфоры.
По благословению ректора академии епископа Анастасия иеромонах Онуфрий стал служить в храме села Михайловки неподалеку от станции Парголово Финляндской железной дороги.
Подходило к концу время внешнего мира и покоя России, на пороге стояло время испытаний – и прежде всего веры, кто к чему успел приготовиться. Ввергая Русскую Православную Церковь в огненную пещь испытаний, Господь властной рукой отводил внимание человека от внешнего – к внутреннему, окружая внешней теснотой жизни, предлагал обратить внутренний взор к бескрайности Царства Небесного. От окостенения душевного и омертвения, проявлявшегося прежде всего в безразличии к Церкви, Господь отрезвлял тяжелыми страданиями, чтобы хотя бы некоторые исцелились.
Давно не виделись братья – Андрей и иеромонах Онуфрий, отделенные друг от друга тысячью верст: отец Онуфрий – в Санкт-Петербурге, брат Андрей – на родине, в Люблине. Летом 1914 года Андрей приехал в Санкт-Петербург навестить брата. В это время было получено известие о начале войны между Германией и Россией, и к вечеру Андрей уже получил телеграмму, что он должен возвратиться к месту своей службы в Люблин, где в это время начались военные действия. Прощаясь с братом, иеромонах Онуфрий узнал, что тот не носит креста. Его это поразило, ведь крест – видимый знак проявления нашей веры, ее исповедания. Грозно предупреждение Спасителя о тех, кто постыдится Его в роде сем, прелюбодейном и грешном. Отец Онуфрий снял с себя крест и надел на брата.
Помолившись об избавлении брата от смерти, он напомнил ему, что, находясь в действующей армии, он ежеминутно подвергается опасности быть убитым или раненым, а посему нужно всегда молиться Богу. «Крест, которым я благословил тебя, – сказал отец Онуфрий, – носи всегда на себе и верь, что он спасет тебя от смерти». Окончилась для России Первая мировая война, – Андрей остался жив.
Во время гражданской войны на Украине в 1919 году он работал на заводе в окрестностях города Черкассы. Однажды на завод прискакал разъезд кубанских казаков. Поймав приказчика завода – еврея, казаки стали жестоко его избивать. В это время вбежал Андрей Гагалюк и, бросившись на казаков, потребовал прекратить избиение, при этом он назвал еврея своим товарищем. Услышав слово «товарищ», начальник разъезда – офицер принялся избивать Андрея нагайкой и кулаками, а затем, застрелив еврея-приказчика, выстрелил в Андрея, но промахнулся. Истратив все свои патроны, он приказал казакам расстрелять его.
При избиении рубашка на груди Андрея разодралась, и стал виден крест, которым благословил его брат-иеромонах в день объявления войны. Казаки, сняв с плеч винтовки и направив их на Андрея, увидали у него на груди крест, на который в этот момент упал солнечный луч, от чего крест засиял. Казаки сделали залп из четырех ружей, не причинивший Андрею ни малейшего вреда, и опустили ружья. Офицер прикрикнул на них и приказал стрелять еще раз. Казаки отказались, заявив, что не будут стрелять в православного, носящего на груди крест. Офицер уступил. Так крест, данный братом, спас Андрея от смерти.
В 1915 году иеромонах Онуфрий окончил Петроградскую Духовную академию со степенью кандидата богословия и 15 июля того же года был определен на должность преподавателя русской церковной истории и обличения раскола, проповедничества и истории миссии в пастырско-миссионерскую семинарию при Григорие-Бизюковом монастыре Херсонской епархии, ставшем центром просвещения всего западно-русского края.
«Херсонские епархиальные ведомости» так писали об основании здесь семинарии: «Мысль об открытии при Бизюковом монастыре церковно-богословского училища, получившего ныне официальное название «Пастырско-миссионерской семинарии», принадлежит бывшему настоятелю Бизюкова монастыря архиепископу Херсонскому Димитрию (Ковальницкому).
Несомненно, впервые зародилась эта мысль в душе почившего архипастыря и созрела на великих примерах славного прошлого христианской Церкви, когда монастыри христианские были не только местами молитв, подвига и покаяния, но служили и центрами христианского образования и культуры.
Но энергичное и широкое осуществление этой мысли именно теперь вызвано было, с одной стороны, современным тяжелым и крайне опасным положением Православной Русской Церкви, нуждающейся более чем когда-либо в искренних, стойких, просвещенных и самоотверженных тружениках и защитниках Церкви, а с другой – неопределенным, теплохладным, а иногда и прямо враждебным отношением к интересам Церкви, каковое недавно переживали наши духовно-церковные заведения (академии и семинарии).
Кто привык вдумываться в окружающие явления жизни, тот не мог не видеть, что «разруха» жизненных устоев еще так недавно шла учащенным темпом по всем линиям, притом наиболее ощутительно она сказалась в церковно-религиозном строе. Самым злостным нападкам, глумлениям и унижениям подвергались священнослужители Церкви, с беззастенчивою наглостью высмеивались открыто ее уставы и учреждения, с дикой озлобленностью подвергались извращению ее догматы и истины нравственные. А между тем те, кто и происхождением, и воспитанием, и средствами своего образования, казалось бы, прежде всего и более всего должны были стать в ряды пламенных защитников и борцов обуреваемой вражескими силами Церкви, – те оборачиваются спиной к вскормившей их и воспитавшей их Церкви и малодушно бегут на чуждые пажити, ища там, вне церковной ограды, сытого и безмятежного прозябания...
Предлежит насущная и самая неотложная нужда в обновлении и освежении нашего духовного сословия; необходимо влить в него свежую струю, новые крепкие целебные жизненные соки. И такой живой приток свежих творческих сил может дать наш простой народ...
Вот почему и почивший инициатор монастырской школы архиепископ Димитрий и организатор ее в более широком масштабе... архиепископ Назарий одинаково остановились на мысли комплектовать школу при Бизюковом монастыре по преимуществу из молодой целины простого русского народа.
В соответствие этому выработаны были правила для отсева из этой молодежи чистых зерен от плевел, вошедшие в... устав о Бизюковской семинарии.
По этим правилам... в Бизюковскую семинарию принимаются «без экзамена лица православного исповедания, заявившие себя доброй нравственностью и церковным направлением, успешно окончившие курс церковно-учительских школ, дополнительных двухгодичных курсов при второклассных школах и учительских семинариях», – иначе говоря, в семинарию широко открыты двери для лучшей крестьянской молодежи, так как она одна наполняет этого рода школы.
Для созидания духа и направления вновь открытой школы это обстоятельство чрезвычайно важно. Все здесь ново, цело и чисто. Никакой рутины, никакой дурной традиции. Почва – девственная. Чистые, осмотрительно отсеянные зерна народного организма, любовно посаженные на эту почву, несомненно, возрастут в зрелые плоды для блага Церкви Христовой.
Этому благоприятствуют и внешние обстоятельства. Отдаленность Бизюкова монастыря от больших городов и местечек, могущих привнести развращающее влияние, непрестанная трудовая жизнь под сенью монастырских святынь, прекрасное светлое трехэтажное здание семинарии... наконец, чудный степной воздух, снизу освежаемый «седым» Днепром, шумно и плавно, тут же у монастырских стен катящим свои волны, – все это уже само по себе способствует правильному здоровому развитию и процветанию основанной здесь семинарии.
Если, затем, принять во внимание самое главное, а именно, что в программе предметов, преподаваемых в Бизюковской семинарии, не только включен богословский курс духовных семинарий, но в некоторых частях этот курс даже значительно расширен, особенно насчет элементов миссионерского и апологетического, то можно с полной уверенностью сказать, что в недавно открытой пастырско-миссионерской семинарии Херсонская епархия приобрела рассадник духовного просвещения, долженствующий в недалеком будущем давать не только епархии, но и всей России воспитанных, искренних и стойких защитников Православной Церкви и самоотверженных ее служителей».
Каждый год, начиная с 1911 года, в дни Святой Троицы в монастыре устраивалась «миссионерская неделя», когда в обитель съезжались все миссионеры Херсонской епархии. В это время монастырь наполнялся богомольцами, так что ими была заполнена вся монастырская ограда. В 1916 году в эти дни выдалась прекрасная погода, что увеличило «еще более празднично-молитвенное настроение пришедших помолиться в святую обитель. А торжественное богослужение многочисленного духовенства, стройное, воодушевленное пение монастырского, хотя и небольшого хора и особенно общенародное исполнение некоторых песнопений за богослужением, а на второй и на третий день праздника и всей литургии, проповеди и поучения наместника монастыря... и прибывших миссионеров – все это вместе взятое дало такие чудные духовные переживания, которые надолго успокоили и усладили горе и печаль пришедших во святую обитель».
Иеромонах Онуфрий говорил поучение в самый день Троицы; он говорил о важности Таинства Святого Причащения, через которое «православный христианин входит в теснейшее единение с Господом. Близость же Господа всегда человеку необходима. Далекий от Господа – несчастный человек. Он духовно глух и слеп, он не знает и не чувствует благодатной, блаженной жизни. Наоборот, близость ко Господу является источником всякого блаженства. Теснейшее единение с Господом и дает нам Святое Таинство Причащения. В этом Таинстве мы становимся едино с Господом, Господь входит в сердца наши и вечеряет с нами, Господь водворяется в нас, мы становимся Его телом. И достойно причастившиеся поистине чувствуют это блаженство. На их лицах сияет радость, душа полна мира и тихого счастья, все недуги, душевные и телесные, ослабевают, страсти умолкают, духовное прозрение становится яснее, сердце любвеобильнее, воля сильнее в делании добра. И все это от ощущения присутствия в себе Господа…». Он закончил «свое поучение призывом со страхом, верою и любовию приступать ко святой Чаше, и приступать возможно чаще».
О своих впечатлениях о монастыре, особенно от монастырских служб, отец Онуфрий писал в одной из статей, посвященной уставному всенощному бдению на память преподобного Саввы Освященного: «Когда слышалось умилительное пение стихир «Савво богомудре» – величественные гимны хвалительных псалмов... невольно думалось о всех тех, кто не вкушал этого «пира веры». От юношей, воспитанников пастырско-миссионерской семинарии, мысль переходила к тем юношам (и духовным и светским), которые не видели еще уставного всенощного бдения. Думалось: какие глубокие чувства вызвало бы это бдение в живой юношеской душе!.. Присутствовавшие богомольцы напоминали о тех, кто не суть от двора сего (Ин. 10, 16), о тех, кто по безразличию проходит мимо храма православного, – о тех, кто сознательно по гордости отрекается от Церкви. Думалось: как часто в религиозных исканиях эти безразличные и упорные стараются утолить свой духовный голод «рожками» (Лк. 15, 16) и не подозревают, что в ограде Христовой Церкви для них же уготован телец питомый... Боже! дай всем людям возможность восклицать в религиозном восторге вместе с псалмопевцем: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея!» (Пс. 25, 8)».
Мать иеромонаха Онуфрия жила до 1915 года в Польше у старшего сына Владимира. Когда началась война и приблизились немецкие войска, Владимир отправил мать вместе с сестрой и ее детьми на подводе в Брест, откуда они должны были с другими беженцами выехать в глубь России. Приехав в Брест, где скопилась масса беженцев, Екатерина Осиповна, которой шел тогда шестьдесят второй год, потеряла в толпе дочь и внуков. Полагая, что они уже уехали, она села в поезд, наивно надеясь, что дочь сможет ее разыскать. Поезд все дальше уходил от границы. На станциях учрежденные властями люди кормили всех беженцев – была сыта и Екатерина Осиповна. Но вот наконец поезд прибыл в Херсон, и последовал приказ всем беженцам высадиться с тем, чтобы уже каждый устраивался как сможет.
Екатерина Осиповна оказалась на улице в незнакомом городе, без денег, без запаса одежды. Пробродив целый день по городу, она пришла к набережной реки – голодная, продрогшая, беспомощная. Сердцем овладело отчаяние и, глядя на реку, она решила утопиться. Помолившись Богу, она собиралась было уже привести намерение в исполнение, но в этот момент кто-то кашлянул неподалеку. Она оглянулась и увидела, что на берегу стоит кто-то в черном, похожий на монаха. «Это монах, – мелькнула у нее мысль, – и сын у меня монах. Может быть, он знает его и знает, где он». Она стала звать его. Монах спустился к реке и спросил, что ей нужно. Екатерина Осиповна сказала, что ищет сына, который учился в академии в Петербурге. «Такого я не знаю», – ответил монах и хотел уйти. «Ну, теперь я утоплюсь, – сказала старушка. – У меня шестеро детей, но я не знаю теперь, где они, и я должна погибнуть».
Монах сжалился над несчастной женщиной и повел ее в архиерейский дом в надежде, что епископ может знать сына старушки, как ученого монаха. На звонок вышел келейник, и монах настоял, чтобы он доложил епископу, что старушка-беженка ищет своего сына. Келейник впустил ее в дом и пошел доложить о просительнице епископу Прокопию (Титову). Вскоре открылась боковая дверь и вышел епископ. Старушка упала перед ним на колени.
«Он подошел ко мне, – вспоминала она, – благословил меня и спросил: «Что вы хотите, матушка?» Я ответила: «Ищу сына». – «А кто он такой?» – «Иеромонах Онуфрий из Петербурга». И слышу, он радостно спрашивает: «Гагалюк?» Я, как услышала фамилию сына, то от радости потеряла сознание. Епископ привел меня в чувство, усадил в кресло и сказал: «Он у меня». Я опять потеряла сознание. Когда я пришла в себя, он сказал: «Вы успокойтесь, он не здесь у меня, а в девяноста верстах отсюда, в Григорие-Бизюковом монастыре. Вы отдохните немного, выпейте чаю, закусите. Заложат экипаж, который и отвезет вас к сыну». Он вышел, и тогда я поняла, что это епископ. Я первый раз в жизни видела епископа и подумала: «Неужели и сын мой будет таким и исполнится пророчество моего маленького Антоши, который когда-то сказал мне, что будет епископом?» Через некоторое время епископ усадил меня в карету, туда же сел келейник, и лошади помчали меня к сыну. На следующий день в монастырь приехал епископ Прокопий, совершил службу и по окончании сказал проповедь о том, «как мать чудесным образом нашла своего сына». Все бывшие в церкви плакали, и мне казалось, что более счастливого человека, чем я, нет никого на свете!»
В письмах этого периода к брату Андрею иеромонах Онуфрий писал: «Хотя я стал и дурным монахом (не в грубом смысле, а в духовном: плохо молюсь, сердце нечисто, гневаюсь, ленюсь и прочее тому подобное), но как-то хочется быть лучшим... Дела мои иноческие идут средним путем. Господь миловал, особых потрясений не чувствую. Настроение спокойное. Иногда горюю, но часто бывают и радостные минуты. Живу в мире со своими товарищами – преподавателями-монахами… Я состою преподавателем и воспитателем одного класса. Уроки идут хорошо. Ученики в общем хорошо относятся ко мне, а я – к ним».
В 1917 году произошла безбожная революция, и вскоре началась гражданская война. На Григорие-Бизюков монастырь напала банда махновцев. Монастырь был разграблен, многие монахи убиты. Такая же участь ожидала и оставшихся в живых, если бы не защита крестьян. Узнав о нападении на монастырь махновцев, на выручку монахам поспешили крестьяне соседних деревень. Отбив у махновцев монахов, крестьяне увезли их в свои деревни. Иеромонаха Онуфрия отвезли в город Берислав, где, по просьбе православных, епископ Прокопий назначил его настоятелем Успенской церкви.
Весной 1921 года иеромонах Онуфрий писал брату: «Много было работы на первой неделе Великого поста, притом в церкви было холодно: я обессилел и замерз. В результате лихорадка. Боялся, что сыпной тиф. Господь помиловал меня по чьим-то святым молитвам. У меня есть помощник, тоже иеромонах. Он уже переболел сыпным тифом, окреп и служит, а я пока сижу в доме: отдыхаю. Не правда ли, как Господь хранит нас, окаянных... Уже второй год тружусь, работа эта мне по духу. Лучшей деятельности, как православного священника и архиерея, не знаю. Дал бы только Господь сил... отдаться всецело на служение Богу и людям… Каждый день непременно есть посетители, так что я ни на один день не могу отлучиться куда-либо, хотя бы в свою родную обитель, которая в восемнадцати верстах от Берислава. Благодарю Бога, что дал мне возможность служить Ему и людям. Живу, не зная, конечно, что ждет меня впереди. Твердо положился на волю Божию. Только чувствую, что ослабевают мои физические силы...
Как же поживаешь ты, милый брат мой? Сильный духом, добрый, отзывчивый, труженик и, конечно, верующий в Бога, но, как большинство интеллигенции, – мирского духа! Заглядывай, голубчик, чаще в церковь. Обязательно поговей, если есть жена при тебе, то с ней, в Страстную седмицу. Об этом убедительно просит тебя твой брат, священник, убежденный христианин. Жизнь моя пастырская более радостна… чем уныла. С тех пор как я принял иночество и священство, с моих глаз спала как бы какая-то пелена и я стал в общем радостен, спокоен, всех люблю, кто бы они ни были. Это, конечно, не мои заслуги, а милость Господа, Который призрел на меня, низкородного, застенчивого до болезненности, омыл меня духовно и обвеселил. Дай, Господи, чтобы до конца дней моих сохранил меня в радости и покое...»
В 1922 году иеромонах Онуфрий был назначен настоятелем Никольской церкви в городе Кривой Рог Екатеринославской губернии и возведен в сан архимандрита.
За разрухой гражданской последовала вскоре разруха церковная. Летом 1922 года образовалось движение обновленцев, руководители которого предлагали радикально реформировать Церковь. В августе 1922 года состоявшийся в Киеве Собор православных архиереев избрал архимандрита Онуфрия кандидатом во епископа Херсоно-Одесской епархии.
Глава обновленческого раскола митрополит Евдоким (Мещерский) предпринял все возможные меры, чтобы не допустить хиротонии во епископа архимандрита Онуфрия. В декабре 1922 года Андрей Гагалюк, разыскивая своего брата архимандрита, обратился к «митрополиту» Евдокиму с просьбой сообщить что-нибудь об архимандрите Онуфрии. Евдоким был хорошо осведомлен о происходящем в православных приходах и незамедлительно ответил, что архимандрит Онуфрий находится в Кривом Роге и ведет активную проповедь против обновленческого движения в Церкви. При этом Евдоким добавил: «Если вы его брат, я вам советую послать ему сейчас же, немедленно, телеграмму с вызовом его в Москву ко мне. Если он смирится перед нами и примкнет к нашему движению, мы возведем его в сан епископа и дадим ему любую епархию. Вы должны предупредить его, что, если он не покорится нам, его ждет тюрьма и ссылка. Поспешите. Время не терпит».
Телеграмма была послана, и последовал ответ: «Ничего общего с Евдокимом иметь не желаю».
Спустя два года, когда брат посетил владыку Онуфрия в Харькове и речь зашла о посещении Андреем «митрополита» Евдокима, владыка, слегка пожурив брата, сказал: «Евдоким меня звал потому, что знал – скоро должна состояться моя хиротония. Как ни старались обновленцы помешать этому, я усыпил их бдительность и успел тайно выехать в Киев, где и был возведен в сан православного епископа. Они страшно обозлились и решили во что бы то ни стало погубить меня. Содержание меня в тюрьмах и ссылка – это дело их рук».
4 февраля 1923 года экзарх Украины митрополит Михаил (Ермаков) и епископ Уманский Димитрий (Вербицкий) хиротонисали прибывшего в Киев архимандрита Онуфрия во епископа Елисаветградского, викария Одесской епархии.
Митрополит Михаил уведомил новохиротонисанного архиерея, что канонически он подчиняется ему и епископу Николаевскому Прокопию (Титову), назначенному управляющим Херсоно-Одесской епархией. После хиротонии епископ Онуфрий сразу же уехал в Елисаветград, а на следующий день митрополит Михаил был арестован и сослан.
6 февраля 1923 года епископ Онуфрий прибыл в Елисаветград и при громадном стечении молящихся совершил в Успенском соборе свою первую архиерейскую службу. Через несколько дней после этого к владыке пришел уполномоченный обновленческого ВЦУ Трофим Михайлов и спросил его, какой он придерживается церковной ориентации. Епископ Онуфрий ответил решительно и прямо: «Я не признаю́и никогда не призна́ю ВЦУ и его «архиереев» и «иереев» и подчиняюсь лишь непосредственным каноническим начальникам: митрополиту Михаилу и епископу Прокопию».
На следующий день после визита уполномоченного обновленцев епископ Онуфрий был арестован и заключен в тюрьму – сначала Елисаветграда, а потом Одессы. Его обвинили в том, что он, приехав, не зарегистрировался у властей как епископ и возглавил незарегистрированное местное церковное управление, относящееся к патриаршей Церкви, а также в том, что он не поддержал обновленцев, которые были зарегистрированы как единственные признанные гражданскими властями представители Церкви. Кроме того, власти попытались обвинить епископа Онуфрия в шпионаже на том основании, что епископ пришедшего его арестовать сотрудника ОГПУ с интересом расспрашивал об организации, в которой тот служит.
Вспоминая впоследствии свои скитания по тюрьмам, владыка писал: «Немного прожито, но много пережито. Всего лишь два года я епископ, но... из этих двух лет я провел шесть месяцев в узах... в темницах... Елисаветграда, Одессы, Кривого Рога, Екатеринослава и, наконец, Харькова. Меня водили под конвоем пешком по улицам много раз, ездил я и в этапном вагоне поезда за решетками. Сидел я среди воров и убийц... Я вспоминал свои грехи вольные и невольные и радовался, что Господь дал мне пить чашу страданий за мои согрешения...
В Великий пост соузники пожелали исповедаться и причаститься Христовых Таин. Тюремное начальство разрешило, и поехали к епископу, проживавшему в городе Одессе, за священником. Но оказалось, что и епископ и священник были неправославные... Заключенные не захотели исповедоваться у обновленцев-раскольников. А среди заключенных был православный священник – отец Петр. Его мы и упросили, и он исповедовал арестантов, а затем служил литургию и причащал.
Свыше пятисот арестантов нас было, которые молились, исповедовались и причащались Христовых Таин. Составился небольшой хор из заключенных. А Символ Веры и молитву Господню пели все молящиеся... Многие из арестантов не говели по нескольку лет, а теперь поговели. И замечательное дело – во всем обширном городе Одессе была ли тогда православная церковь, а у нас в тюрьме совершалось православное богослужение.
В другой тюрьме (Кривой Рог) со мной сидел молодой еще человек с богословским образованием, много мы с ним беседовали. Когда его освободили, он писал мне, что пребывание его со мной в узах было одним из лучших моментов в его жизни. И я тоже с любовью вспоминаю тяжести темничной жизни. Конечно, это потому, что Господь, утешающий сердца Своих рабов, был со мною, многогрешным.
Между прочим, когда я сидел в узах, один довольно образованный человек говорил мне:
– Вот вы здесь сидите, при трудностях темничной жизни вы покойны; вам присылают помощь добрые люди, при этом сознание говорит вам, что вы сделали всё, что нужно. А мне кажется, – продолжал он, – что вы поступили неправильно. На кого вы оставили или бросили даже свою паству, не лучше ли было бы вам как-нибудь пойти на компромисс, признать ВЦУ, а то ведь вашу паству будут расхищать волки хищные!
Я подумал и ответил ему:
– Видите ли, если бы я отрекся от Святейшего Патриарха и своей церковной законной власти, а признал бы раскольничье самочинное и безблагодатное ВЦУ, я перестал бы быть епископом православным. И свою паству, которая доверилась мне, я обманывал бы тогда, перестав быть святителем. А теперь, с Божьей помощью, я сохранил чистоту православия, оставшись православным епископом».
15 мая 1923 года епископ Онуфрий был освобожден из тюрьмы в Одессе, но с него была взята подписка, что он выедет за пределы Одесской области. В докладе Патриарху Тихону епископ Онуфрий писал об этом периоде своего церковного служения: «Я избрал местом жительства город Кривой Рог, где был настоятелем главной церкви – Николаевской – в сане архимандрита до назначения меня епископом Елисаветградским. Положение города Кривого Рога – особое. Он – в гражданском отношении принадлежит к Екатеринославской губернии, но в церковном – к Херсоно-Одесской епархии, именно Николаевскому викариатству. В городе Кривом Роге я, после заключения одесского, несколько времени отдыхал, но вскоре же начал борьбу с ВЦУ. В начале июня я послал воззвание к православному духовенству и мирянам своей Елисаветградской епархии, коей я считал себя по праву епископом; в воззвании я призывал их ни в коем случае не признавать так называемое ВЦУ и его «архиереев» и «иереев», ибо все они со своим ВЦУ ушли из Церкви и являются неправославным обществом. Убогое мое послание получено было и вне моей епископии и, по слухам, имело значение. Но несравненно бодрее почувствовали себя православные всей епархии после освобождения Вашего Святейшества. Во многих местах Елисаветградского викариатства (в коем и все время были православные пастыри и приходы) начались обращения к Церкви. Херсонское Николаевское викариатство почти все осталось православное. Напротив, Одесса и окружающие ее уезды – были сплошь неправославными. Но в последнее время в Одессе начинается энергичная духовная борьба с ВЦУ. Во главе стоит известны
Подробнее...
Преподобномученик Валентин (Лукьянов)
Преподобномученик Валентин родился 2 августа 1875 года в Калужской губернии в семье крестьянина Иакова Лукьянова и в крещении наречен был Василием. Образование он получил в церковноприходской школе; женился, и у них с женой родилось трое детей, но вскоре после рождения последнего ребенка Василий овдовел. В 1906 году он поступил в Троице-Сергиеву Лавру и 26 мая 1908 года был зачислен в нее послушником; как имеющий прекрасные музыкальные и певческие дарования, он был определен на клирос. 7 ноября 1915 года Василий был пострижен в монашество и наречен Валентином...
Преподобномученик Валентин родился 2 августа 1875 года в Калужской губернии в семье крестьянина Иакова Лукьянова и в крещении наречен был Василием. Образование он получил в церковноприходской школе; женился, и у них с женой родилось трое детей, но вскоре после рождения последнего ребенка Василий овдовел. В 1906 году он поступил в Троице-Сергиеву Лавру и 26 мая 1908 года был зачислен в нее послушником; как имеющий прекрасные музыкальные и певческие дарования, он был определен на клирос. 7 ноября 1915 года Василий был пострижен в монашество и наречен Валентином.
В 1920 году Лавра была закрыта безбожниками, часть братии осталась в ней сторожами, другие разошлись по храмам Сергиева Посада. Монах Валентин стал служить псаломщиком в Пятницкой церкви, где настоятелем был в то время архимандрит Вассиан (Пятницкий). В марте 1920 года настоятель и приходской совет Пятницкой церкви ходатайствовали перед Патриархом Тихоном о зачислении монаха Валентина на должность псаломщика к Пятницкой церкви и рукоположении его в сан иеродиакона. Патриарх Тихон запросил мнения наместника Лавры архимандрита Кронида (Любимова); тот ответил, что не возражает против зачисления монаха Валентина псаломщиком, но согласиться с его рукоположением во иеродиакона не считает возможным.
В сентябре 1920 года архимандрит Вассиан вновь обратился к Патриарху с ходатайством, в котором писал, что в приходе, который он возглавляет, «много совершается различных треб как в церкви, так и в домах прихожан, и совершать все эти требы приходится... одному, что при болезненном состоянии моем для меня весьма тяжело... Я имею смелость возобновить мое ходатайство о монахе Валентине, который, не будучи официально причислен к причту нашей церкви, в течение всех минувших летних месяцев добровольно, усердно, аккуратно и безмездно принимал участие (в качестве чтеца и певца) в совершении как службы, так и треб...»
Патриарх согласился удовлетворить ходатайство и 20 сентября 1920 года в крестовой церкви Троицкого подворья рукоположил монаха Валентина во иеродиакона к Пятницкой церкви, где он прослужил до ее закрытия. Рукоположенный во иеромонаха, он до 1930 года служил в Николаевском храме в городе Наро-Фоминске, а после его закрытия в храме в городе Кунцево.
26 января 1933 года власти города Кунцева объявили о закрытии последнего храма в городе. Верующие не согласились с этим решением и направили во ВЦИК ходатайство об отмене незаконного решения, под прошением подписались тысячи жителей города. «Храм наш, бывший ранее сельским, – писали они, – войдя с преобразованием Кунцева в город в черту последнего, в настоящее время является храмом городским. После закрытия в 1929 году Серафимовской церкви и в 1932 году Старо-Кунцевской... храм наш остается в городе Кунцеве единственным... и один обслуживает его население в несколько десятков тысяч человек. Мособлисполком, не учтя всего этого, закрытием нашего храма... оставляет город Кунцево совсем без храма и тем ставит жителей города в крайне ненормальное положение в отношении религиозных нужд...
Мособлисполком, постановляя закрыть наш храм, упустил из виду одно, в высшей степени существенное обстоятельство, именно то, что при храме отведенное Кунцевским горсоветом кладбище – одно для всего города, обслуживающее его многотысячное население. Закрыть при таких условиях храм... это значит отнять у жителей города Кунцева возможность совершать молитвенные обряды при погребении умерших, которые так дороги для верующих, лишение которых было бы для них чрезвычайно болезненно...
Исполнительный орган общества верующих... просит Всероссийский центральный исполнительный комитет постановление Мособлисполкома о закрытии... храма отменить и оставить его в пользовании жителей города Кунцева как единственно пригодный и незаменимый другим храмом для удовлетворения их религиозных потребностей».
Власти отказались исполнить просьбу верующих, закрыли храм, а вместе с ним закрыли и кладбище. После закрытия храма отец Валентин перешел служить в Николаевский храм в селе Ромашково.
26 ноября 1937 года сотрудники НКВД допросили двух дежурных свидетелей, жителей города Кунцево, один из которых показал, что отец Валентин в один из июньских дней 1937 года беседовал с женщинами и сначала читал им какую-то религиозную книгу, а затем разъяснял; в разговоре он заявил, что мы живем теперь в такой период времени, когда православная вера и духовенство у советской власти не в почете. Коммунисты направляют все усилия к окончательному разгрому Православной Церкви, но верующие всеми способами должны этому противодействовать, распространяя слово Божие среди своих знакомых, укрепляя веру с надеждой на то, что этому тиранству придет конец.
В этот же день отец Валентин был арестован, заключен в Таганскую тюрьму в Москве и на следующий день допрошен.
– Следствию известно, что вы, будучи священником, систематически использовали свое служебное положение для антисоветской деятельности, дайте ваши показания по этому вопросу! – потребовал следователь.
– Свое служебное положение как священника для антисоветской деятельности я не использовал и антисоветской деятельностью не занимался, – ответил отец Валентин.
– Установлено, что вы среди населения города Кунцево систематически распространяли контрреволюционные клеветнические слухи о притеснении религии в Советском Союзе. Дайте ваши показания по этому вопросу.
– Среди населения Кунцева я не распространял контрреволюционных слухов о том, что советская власть притесняет религию и духовенство.
27 ноября следствие было закончено, и 29 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Валентина к десяти годам заключения. Иеромонах Валентин (Лукьянов) скончался 1 июня 1940 года в исправительно-трудовом лагере в Новосибирской области и был погребен в безвестной могиле.
Подробнее...
